Это книга о каждом из нас.
Вот так получилось.
Как есть.

Фрагмент рецензии Анны Улюры - "Про людей":
=====

...Письмо это кривое, нарочитое, размашистое и затем поражает неподдельностью. Этот «чужой» текст в книге Макаровой идет неким контрапунктом.

Индивидуальный опыт, о котором пишет Дред, и личный опыт, о котором пишет Диана, становится возможным хотя бы представить универсальным. Услышать истории этих людей и попытаться понять, что они пережили и переживают. И «поймать» в этот миг основное послание книги: эти люди сохранили себя и друг друга, чтобы мы из первых уст услышали правдивую историю. Упор на «правдивая».

Да, эти рассказы являются настоящей правдой жизни (корректнее говорить о правдоподобности изобразительного, конечно). Они предоставляются для испытания и проверки уже нашим, читателей, жизненным опытом. И тут же проблема: описанные здесь практики большинства из нас недоступны или не доступны в полной мере. Автор «Сектора V» эту проблему решает удивительно корректно и без заигрываний с читателем. Скажем, так: «Строго поблагодарил нас, когда мы уходили. Мы так же строго и серьезно ответили, что не за что. Что это НЕ от нас, от людей». А ты знаешь, что ты - человек? Знаешь?..

Уже с первых страниц через аккумуляцию домашних ласковых наименьшим героев и из-за нашествия имен, нам вообще не объясняют, кому они принадлежат или объяснят это уже по ходу сюжета, нас приглашают в круг большой семьи, которая проживает два Майдана и одну войну - родители, дети , внуки. Это не военное братство, некий ситуативный контракт - легко ведь было бы использовать готовые, испытанные веками картинки; это буквально семья. Очень простой прием, но он не только «подпускает» читателя как можно ближе и так облегчает ему идентификацию с людьми, о которых пишет Леди Ди (это «позывной» Макаровой). Он еще и сразу обнажает структуру книги. Такая мозаика. Сами по себе приходят в сюжеты герои и детали их повседневной (трудно здесь это слово использовать!) жизни. Впоследствии люди организуются в определенную общность - семью, союз единомышленников, нацию. Они обрастут внутренними (рефлексии) и внешними (действия) связями - так пазл понемногу складывается.

Это не эпос и не летопись, ни исторического нарратива здесь нет, грубо говоря: это даже не репортажная документалистика. Имеем дело с памятью, которая сама в себе уже содержит определенное упорядочение материала, а уже потом - памятью, разработанной автором. Знак знака, предположу я. И сама себя опровергну. Примечательно: в этой книге нет фото, которые к сюжету естественно бы прикладывались. При этом Макарова не раз вспомнит: фото являются частью ее миссий, так она отчитывается, что передала нужные вещи тем, кто их ждал - и финансовые отчеты, в частности. Но «гиперреалистичность» таких фотографий для нас, читателей, создавала бы только иллюзию реальности, дополнила бы рассказанные истории уже нашим содержанием и смыслами. Нет, Макарова пишет свою историю. Иконичность образов, которую подняла бы наглядность соответствующего визуального кода - ее истории не касается. Была бы книга удачливее с точки зрения письма, я бы говорила о психологизм. А так скажу: это хроника, да, но не эпос. Здесь нет тотальности «большого романа о войне». И знаете, это к лучшему.

Эйфория и надежды 2004, броник и балаклавы 2013 года, паника, отчаяние и ужас зимы 2014-го, Я - Дебальцево, бесконечные военные потери, Восток 2015, изнурительная волонтерская работа, неудачные попытки создать действенный альянс между волонтерами и государством, новые потери... Технически это саспенс: нарастает тревога, усиливаются страхи, нагнетается ужас - финал неизвестен, но явно не счастлив. Буквально: это осознанное жизни во время войны, когда естественно наступает физическая и психическая усталость от нее.

Человек на войне меняется. Это аксиома. Стоит почитать «Сектор V» (и прекратить плакать, потому что очень хочется то читая, плакать навзрыд), чтобы понять: не менее меняется человек в тылу. Хотя какой тут тыл, откровенно говоря? Перед нами разорванные воспоминания женщины, чья команда вывозит с места боевых действий, прямо из-под обстрелов, мирное население. Перед нами ненавязчивые беседы женщин вполне мирных профессий, которые сейчас знают колибровци прицелов. Перед нами веселые байки о встрече нового года с «киборгами». И попутные списки потребностей различных подразделений и сопроводительное отчаяние: надо снова десять прицелов, а каждый он по десять тысяч, семьсот спальников, семьсот бушлатов ... Образ героизма обычного человека, а за ним - образ обычного человека как героя; с ними легко и соблазнительно идентифицироваться. Но тогда приходится уже брать весь пакет - вместе с обычным человеческим страданием.

Подвигом их поступки никто вслух не называет. Суровый мужчина в одном из очерков раздражается: не говорите при мне это слово! И тогда его окружения молча и с улыбкой рисует в воздухе галочку: 16:27, Дебальцево - спасли человека, спаслись сами - "done", сделано. Молча. И телефонные звонки, которые начинаются из реплик: «Помнишь такого?», «Ты уже знаешь?» - После них такое же молчание и такая же фиксация точного времени.

Один умник-француз элегантно определил патриотизм. Это любовь к себе плюс культ своих героев - и максимальная искренность в появлении обоих чувств. Страсть патриота лишена соперничества с другими и тайного обожания чужого. Потому что это уже называется шовинизмом. Любовь к себе... Любить в себе человека, любить своих героев именно как людей, а не иконы - это главная тема «Сектора V». В конце концов, наиболее употребительные слова в этой книге как раз не «война», а «любовь»... Ну нет, это не сияющая любовь матери-защитницы, это злая и разъяренная любовь, от которой поровну зависят оба: «Да и кого я собираюсь защищать - тех, кто сам защищает и меня, и мою страну? Что может сделать слабая, и не слишком молодая, скажем честно, женщина, в плане защиты ЭТИХ обстрелянных, спокойных, очень сильных мужчин? Расслабьте же свою хватку <...> Мы возвращаемся к миру, нам здесь тесно, мы расправляем плечи, нам не хватает фронта. Нам не хватает выстрелов, взрывов? - Полно, какая чушь ... Нам не хватает лезвия, острого его танцпола? - Глупо ... ».

Собственно, то вопрос об обычных людях, с которого я начала, можно сформулировать и иначе. Свидетельство, сказания, голоса других, которые мы слышим в таких книгах, как «Сектор V. Захалявная книжечка дикого волонтера», каким образом они монтируются в одну понятийную рамку - «что ТАМ происходит на самом деле»? Поэтому «как нам такие книги читать?» - Диана Макарова подсказывает: сократив максимально дистанцию между автором и читателем. Исходные данные этой задачи у всех одинаковые: мы все обычные люди - решение же у каждого из обычных будет свое.

===== (конец рецензии)

Ф.О.Н.Д. Дианы Макаровой образовался в январе 2014 года.
Мы организовывали помощь Майдану, раненым и пострадавшим во время январско-февральских противостояний.
Ф.О.Н.Д. ("Фонд Оперативної Національної Допомоги") поставлял на Майдан продукты питания, одежду, медикаменты, средства защиты (бронежилеты, каски и пр)
После трагических февральских событий Ф.О.Н.Д. начал оказывать помощь пострадавшим на Майдане — лечение, реабилитация, адресная материальная поддержка раненых и их семей.
С начала развития вооружённого конфликта в Украине команда Ф.О.Н.Д.а занялась снабжением армии и Национальной гвардии Украины.
Поставки обмундирования и экипировки, продуктов питания и медикаментов, средств защиты и тактического снаряжения стали нашими первоочередными задачами. Мы регулярно осуществляем доставку грузов на передовую.

Ф.О.Н.Д. Дианы Макаровой оказывает только адресную помощь. Что это значит?

Мы не сдаём грузы в штабы, командованию, тыловым снабженцам.
Мы отправляем необходимые вещи только на передовую, непосредственно солдатам и офицерам, и от них же узнаём о получении груза.

Отчёты о потраченных средствах постоянно публикуются на странице https://www.facebook.com/fondDM. Отчёты о предыдущей работе Ф.О.Н.Да сохранены здесь http://ledi-diana.dreamwidth.org/