Это самая обычная книга в замшелом переплёте, похожем на панцирь древней черепахи А'Туин :)

К ней не применить навык скорочтения: се - книга об иррациональном, книга притч, книга о том, как слушать себя в Мире и Мир в себе.

Книга - приглашение ненадолго замедлиться в нашем мире. Почувствовать и услышать его по-новому.

И - да, в ней есть картинки. Волшебные, как и полагается! ^_^

"...Кажется, Ахматовой приписывается фраза, что нет, мол, ничего скучнее чужих снов. Говорила это Ахматова или нет, но согласиться с этим трудно и даже невозможно: достаточно вспомнить сновидения из дневников Кафки. Ещё один контраргумент — «Записки о пробуждении бодрствующих» Дмитрия Дейча. Автор, работающий на грани поэзии и прозы, в течение трёх лет записывает свои сюжетные сновидения — как он пишет в предисловии, в ходе буддистской практики. Мы не знаем, действительно ли перед нами сновидческий дневник или предложенное в предисловии оказывается сюжетной рамкой, объединяющей сборник. Но в качестве сновидений тексты выглядят очень убедительно — в них есть своя логика, которая бодрствующему и в голову не придёт, но которая кажется — да и оказывается — единственно верной. Иногда прочитываются фрейдистские коннотации — например, в сюжете о медной маме и хрустальном сыне (однако это история не про Эдипов комплекс, тут Эдипа уместно вспомнить разве что в контексте загадки Сфинкса, которая в конечном итоге оказывается о взрослении и старении), но чаще прочитывается юнгианская, символическая аура (огонь, хрусталь), как это и подобает снам практикующего буддиста. Книга напечатана коричневым шрифтом и оформлена абсурдистской же графикой Светланы Дорошевой, колористически близкой к сепии. Это не только дополняет эффект сновидческого остранения, но и, может быть, намеренно вызывает кафкианские ассоциации: первое издание Кафки в СССР вышло в коричневом переплёте. При этом сны (или «сны») Дмитрия Дейча вовсе не гнетущие: несмотря на там и сям проявляющуюся тревогу — они полны радости.

Снился человек, у которого вместо ушей были спичечные коробки. Время от времени кто-то подходил, чиркaл спичкой, и человек этот тaинственно улыбaлся — будто всякий рaз ему сообщaли нечто исключительно вaжное, не преднaзнaченное для посторонних ушей.

Евгения Риц"

Запись радиопередачи: "Азбука чтения" Ольги Лебёдушкиной о "Записках о пробуждении бодрствующих"

UPD: мы постарались сыграть против странного поведения рубля - чтобы книга продолжала быть доступной читателям из России. Удачи!

Надеемся, что книга доставит вам удовольствие - не один раз: ведь вы - и капитан корабля, и станционный обходчик, и город в стволе гигантского дерева. И бесчисленное множество других прочтений, всякий раз - разных.

Что пишут о книге:

"Округлость. Есть книги которые хочется катать на языке как капельку коньяка - то обжигаясь, то замирая от аромата. С которыми сразу проваливаешься куда-то, где ты тоже иногда живешь, где энергия закручивается в причудливые формы текущей фантазии. И, вынырнув, трогать кончиками пальцев бумагу, улыбаться рисункам - чувствуя, что эти далекие люди стали тебе чуть ближе."

- И.Б.

Из предисловия:

...Меня всегда изумляло честное лицо психоанализа, чьи практические методы базируются на интерпретации рассказов о сновидениях, ведь сон – это всегданепроговариваемое. Сновидение – прежде всего – место, а место – всегда безымянно. Имя не объясняет, не очерчивает всех обстоятельств места, как не описывает оно жест или спектр человеческих ощущений.

Сон рассказать невозможно - как невозможно рассказать саму жизнь. Тем не менее, я регулярно записываю сны с 1992-го года по совету своего наставника: для практикующих буддийскую йогу ночь может оказаться идеальным временем практики. Разумеется, для того, чтобы практиковать йогу сновидений или для начала хотя бы научиться осознавать себя во сне, нужно пройти долгий путь. Утренняя запись помогает практикующему сделать первый шаг в этом направлении, но нужно помнить, что сон записывают не ради слов, которые остаются на бумаге, а ради самого процесса вспоминания. Десятилетиями тренируется определённый ментальный мускул, который однажды начинает действовать, и тогда сновидение становится частью яви. Две области существования, которые большинство из нас полагают разомкнутыми, взаимонепроницаемыми - сливаются воедино.
Я не стану говорить о практике как таковой, тем более, что существует обширная литература, посвящённая этому вопросу. Это краткое вступление требуется только для того, чтобы прояснить исток и некоторые особенности текстов, публикуемых ниже.

С тех пор, как я приступил к регулярной практике, мне посчастливилось познакомиться с особой утренней разновидностью вдохновения – пронзительное ощущение ясности и полноты на грани сновидения и яви, которое частенько заставляет меня, не поднимаясь с места, перейти от записи снов к сочинению прозы. В какой-то момент мои записи естественным образом стали напоминать литературные этюды по мотивам сновидений. Я старался по-прежнему записывать всё, что отложилось в памяти – включая подробности, не интересные никому, кроме меня самого, но в то же время по ходу записи откладывал в сторону какие-то образы или сюжеты – в тех случаях, когда тот или иной фрагмент казался мне самодостаточным.

С появлением интернет-блога freez.livejournal.com короткие отрывки, которые я показывал друзьям, начиная с 2003-го года, стали для меня (и, смею надеяться, для моих читателей) приятным развлечением, но до вчерашнего вечера я не задумывался о возможности журнальной публикации. По просьбе Гали-Даны Зингер, я выбрал те записи, которые мне самому кажутся заслуживающими внимания или просто забавными, те, что дороги мне или те, что вызывают у меня самого изумление пополам с восхищением. Иногда запись того или иного фрагмента сопровождается комментарием, который я сохранил – просто для того, чтобы читатель имел представление о контексте.

15 мая 2009

"...Корни цветов ума уходят глубоко — туда,
где тьма настолько темна, что Свет Вышний
кажется тенью. Там ожидают своего часа
семена сновидений, и каждое вызревает и
раскрывается в свой черед, чтобы явить в мир
свою собственную букву, которая — скорее
звук, чем знак. Спящий же становится чем-то
вроде музыкального инструмента — трубы
или скрипки. И в той же степени, в какой
скрипка или труба не помнят вчерашней
музыки, люди не помнят своих снов.

Сны сплетаются в пространствах, недоступных
людям в часы бодрствования. Цветы сновидений
распускаются быстро — в считанные минуты
или мгновения, но увядают долго. Иногда
сон, приснившийся деду, продолжает сниться
внукам, и внукам его внуков. Порой старый
сон болит как не затянувшаяся рана, порой —
греет, как воспоминание о мгновении счастья,
пережитом в далеком детстве. Человек,
лишенный сна, начинает грезить наяву; а те, кто
лишен и этого — сами уподобляются сновидению..."